Бездушные  - Нил Шустерман

Значит, так: когда машина доедет до угла, ей придётся повернуть направо, на главную улицу. Лев благодарит судьбу за то, что утром облазил весь городишко; без этого он не знал бы того, что знает сейчас, а именно: на главной улице ведутся широкомасштабные дорожные работы, и поэтому весь транспорт направляется на Кипарисовую, в двух кварталах отсюда. Если Лев срежет дорогу напрямик, через жилые участки, то он сможет попасть туда раньше Коннора. И юноша, не теряя времени даром, срывается с места, зная, что счёт идёт на секунды.

Первые дворы не разделены оградой; различить, где один участок сменяется соседним, можно по состоянию газона: в первом дворе трава аккуратно подстрижена, во втором брошена на произвол сорняков. Всего пара мгновений – и Лев уж на той стороне улицы; дальше – опять дворы. Палисадник первого из них огорожен невысоким штакетником, так что юноше не составляет труда перемахнуть через него. Он оказывается посреди участка, покрытого искусственным газоном причудливого аквамаринового оттенка.

– Эй, ты что творишь?! – вопит с крыльца хозяин с накладкой на темени, такой же искусственной, как и его газон. – Это частная собственность!

Не обращая на него внимания, Лев бежит мимо дома дальше, в глубину, где его поджидает действительно солидное препятствие: деревянный забор шести футов в высоту, отделяющий один задний двор от другого. По другую сторону забора мечется и лает пёс. Судя по голосу, собачка отнюдь не чихуахуа.

«Не думай об этом!», – приказывает себе Лев, переваливая через верхний край забора, и спрыгивает вниз. Он приземляется рядом с громадной немецкой овчаркой, оторопевшей от неожиданности, однако не прекратившей бешено лаять. Замешательство пса даёт Леву преимущество. Он мчится дальше и, сходу проскочив через калитку, выбегает в палисадник, который хозяин замостил не требующими особого ухода речными камешками.

Вот она, Кипарисовая. Движение здесь куда интенсивнее, чем обычно, когда основной поток шёл по перекрытой теперь главной. Лев видит полицейский автомобиль, с возрастающей скоростью несущийся по направлению к нему. Остаётся последнее препятствие – густая живая изгородь, такая высокая, что преодолеть её будет непросто. «Вот глупо получится, – думает Лев, – если после всех усилий я погорю из-за каких-то дурацких кустов!» Он взлетает над изгородью, но инерция несёт его слишком далеко, а на улице нет тротуаров. Лев падает на асфальт прямо под колёса мчащегося на полной скорости полицейского автомобиля.

– И надо же им было затеять дорожные работы именно сегодня!

Нервы Коннора на пределе. А вдруг в этой дорожно-ремонтной толчее кто-нибудь заглянет в их машину и увидит, что он вовсе не инспектор Джои?

– Это не только сегодня, – возражает Грейс. – Они роются тут уже несколько недель, меняют канализационные трубы. Воняет, хоть святых выноси.

Коннор проявлял всяческую осторожность, стараясь не сбивать дорожные конусы и избегая встречаться глазами с рабочими. Следуя стрелкам, показывающим направление объезда, он выехал на Кипарисовую и теперь вдавливает педаль газа в пол. Плевать на ограничение скорости. Кто осмелится остановить полицейскую машину?

И тут внезапно прямо под колёса прыгает какой-то пацан. В голове Коннора мгновенно вспыхивает картинка – проклятый страус. Вот только сейчас, кажется, последствия будут хуже, это тебе не какая-то дохлая пташка. Коннор жмёт на тормоз, их с Грейс бросает вперёд. Слышен тяжёлый удар – парнишка, бросившийся под колёса, бьётся о передний бампер. Машина наконец останавливается, к счастью, без рывка вверх, свидетельствующего о том, что она заехала на пацана. Значит, они только сбили беднягу, не переехав его. Впрочем, что с того? Влупили-то они ему здорово.

– О-ой, это плохо, Арджи! – говорит Грейс, не замечая, что называет Коннора именем брата.

Коннору приходит мысль, а не придавить ли газ да смыться отсюда, но он тут же отметает её. Он не может так поступить. Больше не может. В его душе выросло теперь нечто большее, чем примитивное стремление выжить. Он выходит из машины, чтобы узнать, насколько плохо обстоят дела, и заключает договор со своим инстинктом самосохранения: если пацан мёртв, тогда Коннор рванёт отсюда и прибавит ещё одно преступление к своему длинному послужному списку; жертве аварии всё равно не поможешь, нечего вдобавок ещё и собственной жизнью рисковать. Но если пацан жив, то Коннор останется, пока не прибудет помощь. Поймают – значит, поймают, так тому и быть.

Фигура, распростёртая на дороге, издаёт стон. Коннор выдыхает с облегчением – парень жив – но его тут же охватывает страх: и что теперь? А в следующий момент его словно ударяет по голове, и он забывает о страхе – настолько велико его потрясение, когда он узнаёт сбитого.

Лицо Льва искажено от боли.

– Это действительно ты, – произносит он. – Я так и знал!

Сказать, что Коннор потерял дар речи – значит ничего не сказать.

– Он мёртв? – спрашивает Грейс, выходя из машины и прикрывая глаза. – Не хочу смотреть! Он мёртв?

– Нет, но…

Коннор замолкает на полуслове и подхватывает Льва с земли. У того вырывается вопль боли. Только сейчас Коннор замечает, что плечевой сустав друга торчит вперёд под неестественным углом. Стоп, сейчас не время беспокоиться об этом, надо действовать.

– Это он? – открыв глаза, восклицает Грейс. – Что он здесь делает? ! Ты это всё запланировал? Если да, то это не очень-то хороший план!

На веранды окружающих домов начинают выходить жители – поглазеть на маленькую драму. Так, об этом тоже сейчас не время раздумывать. Коннор осторожно укладывает Льва на заднее сиденье и просит Грейс устроиться там же, присмотреть за раненым. Затем он, старательно делая вид, что абсолютно спокоен, возвращается на водительское сиденье и трогает автомобиль с места.

– Больница у нас на Бакстере, – сообщает Грейс.

– Нельзя, – отрезает Коннор. – Не здесь.

Хотя, вообще-то, под этим подразумевается нигде. Помощь официальных врачей исключается. Стоит ему только доставить Льва в больницу, и через пару минут все узнают, кто к ним пожаловал. Лев не только нарушил судебное предписание о домашнем аресте; он также сбежал от людей, защищавших его от Инспекции по делам молодёжи. Из чего следует, что надо ехать к Соне – другого убежища им не найти.

Грейс наклоняется к Льву пониже, осматривает плечо.

– Вывих, – заключает она. – Как-то был у Арджента. Играли в пинг-понг. Он стукнулся плечом об стенку. Само собой, обвинил меня, потому что это я послала ему такой мяч. Я тогда выиграла очко. – Она накладывает обе ладони на плечо Льва. – Сейчас будет больно, как тыща чертей. – И с этими словами Грейс налегает на вывихнутый сустав всем своим весом.

Лев вопит – пронзительно, словно пожарная сирена, Коннор невольно дёргает баранку, и машина виляет по полосе. Затем Лев втягивает в себя воздух и кричит снова, чуть слабее. Третий крик больше походит на скулёж. Оглянувшись, Коннор видит, что плечо друга вправлено на место.